В медийном пространстве можно найти значительное количество материалов, в которых говорится, что процесс глобализации остановился и движется вспять. Приводится много аргументов, показывающих, что доминирующей тенденцией становится регионализация. Все чаще используется термин «деглобализация».
Сторонники этого подхода утверждают, что мир движется к экономической разделенности, к появлению пяти‑шести крупных макрорегионов, которые будут представлять из себя самодостаточные технологические зоны и объединенные локальные рынки со своим региональным разделением труда, региональными валютами, платежными системами и соглашениями в области безопасности.
Сторонники глобализации с этим не согласны. Они обращают внимание на то, что объемы мировой торговли последние десятилетия устойчиво росли и снизились только в 2020 году. Аналогичные данные приводятся по другому важному параметру глобализации — иностранным инвестициям, объем которых стал восстанавливаться в 2021‑м после пандемийного шока. В публичном пространстве нет однозначной точки зрения на эти процессы. Отсюда вопрос: почему так происходит?
Предупрежден — значит вооружен
Логично предположить, что масштаб и сложность этих процессов, а также их растянутость во времени (диалектический закон постепенности перехода количественных изменений в качественные) не позволяют делать однозначные выводы.
Сегодня мы видим процессы, свидетельствующие о глубоком системном кризисе, работающие на разрушение глобальной системы. Но мы также наблюдаем тенденции, обеспечивающие сохранение глобальной связанности мира. Многие процессы характеризуются высоким уровнем инерционности, а это обстоятельство усложняет понимание динамики и направления развития событий.
Примечательно, что личные предпочтения каждого человека очень сильно влияют на его оценки и выводы. Человек, убежденный, что глобализация — это благо и единственно возможный путь прогресса, смотрит в основном на тенденции, подтверждающие сохранение мировых связей. И наоборот. Аналитики, которые видят несправедливость глобализации, акцентируют внимание на признаках разложения глобальных институтов.
В итоге мы сталкиваемся с массой фрагментарных оценок, каждая из которых может вполне логично описывать отдельные процессы. Но на такой основе невозможно оценить общую картину мира.
Мы также не можем рассчитывать на помощь профессиональных аналитических центров. Анализ динамики социально‑экономических процессов стоит дорого. Эти оценки всегда были стратегически важны.
А в условиях кардинальной трансформации мира реальное содержание происходящего становится стратегическим ресурсом по принципу «предупрежден — значит вооружен», поскольку обеспечивает выигрыш во времени, а также позволяет перехватить стратегическую инициативу.
Богач, бедняк – в чем причина глобального неравенства
Процесс глобализации можно рассматривать как константу развития человеческой цивилизации.
Создание единого человечества является важнейшим условием развития и выживания людей в долгосрочной перспективе, измеряемой тысячелетиями. Главный вопрос: на каких принципах строится процесс глобализации и насколько он соответствует интересам всего человечества?
В середине XIX века благодаря техническому прогрессу и появлению новых технологий темпы глобализации существенно ускорились. Но в это же время финансово‑промышленные и аристократические элиты стран Запада увидели в глобализации инструмент для личного обогащения и доминирования.
В итоге была построена иерархическая система, в которой подавляющее большинство населения Земли стало объектом эксплуатации через навязанную им систему неэквивалентного экономического обмена. В этом причина глобального неравенства. Именно поэтому очаги сверхпотребления и изобилия соседствуют с голодом, а очаги благополучия и порядка — с зонами бедствий и конфликтов.
Эта иерархическая система показала высокий уровень выживаемости. Сначала она утвердилась как колониальная система, где главным инструментом подавления соперников стала военная сила. В XX веке (после двух разрушительных мировых войн) сохранение прямого силового контроля стало слишком затратным, и эта система была трансформирована в неоколониальную, где главными инструментами ограбления стали валютные правила, стандарты управления финансовыми рисками, нормы всемирной торговли и долговые обязательства.
Сегодня по мере исчерпания инструментов финансового и технологического контроля доминирующие центры силы начинают использовать когнитивные и информационные методы для сохранения контроля над развивающимися странами.
Огромные финансовые ресурсы инвестируются в создание внешне логичной и рациональной «картины мира», просто маскирующей существующее неравенство или придумывающей ему «объективные» причины.
В целом процесс глобализации выглядит как синусоида, в которой взлеты чередуются с падениями. Период консолидации мира сменяется периодом разобщения и разрушения. В принципе (ввиду законов диалектики), такая динамика часто свойственна любому социальному процессу, но влияние иерархической системы эксплуатации резко увеличило амплитуду колебаний маятника истории.
Кризис свободного рынка
Сегодня можно уверенно утверждать, что мир входит в период спада глобализации, вызванный очередным витком борьбы против несправедливого миропорядка. Известный экономист Тома Пикетти убедительно доказывает в своей книге «Капитал в XXI веке», что разрыв между богатыми и бедными сегодня глубже, чем в конце XIX века накануне мировых войн и масштабных социальных потрясений, через которые прошло впоследствии человечество.
Мне могут возразить, что в ходе последней волны глобализации доля беднейшего населения планеты уменьшилась как минимум в два раза. Можно говорить о росте благополучия во многих странах. Это действительно так. Только эта тенденция подпитывается широким распространением технологий и происходит вопреки, а не благодаря существованию иерархической системы неэквивалентного обмена. И именно укрепление экономического потенциала развивающихся стран становится основой для их борьбы за более справедливое мироустройство.
В итоге сегодня главный вопрос: насколько глубок и продолжителен будет этап торможения глобализации?
Многие эксперты не сомневаются, что основной баланс власти и доминирования в мире останется прежним, хоть и нехотя соглашаются с неизбежностью изменения баланса и состава региональных центров силы.
Любопытно, что на эмоциональном уровне от собеседников можно услышать: «эти западные ребята обязательно придумают что‑то новое для сохранения своего доминирования». Довод абсолютно иррациональный, а значит, не поддающийся логическому анализу, хотя и имеющий право на существование. И вот почему!
За годы доминирования финансово‑корпоративные круги Запада никогда не забывали тратить деньги на развитие так называемого концептуального потенциала, которым они могли управлять. Это делалось через финансирование специальных программ в ведущих университетах, поддержку «фабрик мысли», исследовательских центров, где анализировались сценарии изменения будущего и отрабатывались стратегии для достижения желаемой цели.
Надеюсь, мне не нужно обосновывать, что желаемой целью всегда была задача сохранения привилегированного положения финансово‑корпоративных элит, а вовсе не забота о благе человечества.
Благодаря этому западные элиты первыми поняли, что человечество вплотную подошло к фундаментальному кризису текущей производственной формации, которая основана на свободном рынке, конкуренции и заемном капитале. Коротко и емко такое понимание было изложено в докладе Римского клуба за 2018 год, где говорится: «Капитализм с его краткосрочными целями входит в системное противоречие с окружающей средой и ведет к уничтожению планеты».
Манифест ультраглобалистов
Благодаря своему концептуальному превосходству западные элиты раньше других осознали неотвратимость перемен и предложили свой выход из создавшейся ситуации. Их сценарий изложен в книге основателя Всемирного экономического форума в Давосе Клауса Шваба «Великая перезагрузка». Предлагаемая концепция изобилует понятиями с позитивным содержанием: справедливое социальное распределение, демократия, защита окружающей среды, долгосрочное планирование. Но реализовать данный сценарий предлагается через отказ от национальных государств и передачу власти в руки «экспертов‑профессионалов», за которыми будут стоять глобальные корпорации с «социальной ответственностью».
Но если повнимательнее присмотреться, то становится очевидным, что нам опять подсовывают мир неравенства. Это мир, состоящий из сверхбогатых собственников транснациональных корпораций (1 процент человечества), преуспевающих управленцев и экспертов (10 — 15 процентов), какого‑то количества силовиков и остальных людей, чья роль будет ограничена пассивной функцией потребления и технического обслуживания.
Такой подход означает отказ от свободного рынка и возврат в неофеодальные отношения, хоть и на более высоком уровне материального и научно‑технического развития.
Эта система позволяет ввести стандарты потребления для разных категорий лиц, исходя из их социального статуса. Неограниченное потребление для 1 процента собственников, высокий уровень благополучия для успешных менеджеров, чуть ниже — для силовиков и жесткие ограничения потребления (по остаточному принципу) для всех остальных.
Примечательно, что мы уже видели десятки фантастических фильмов‑катастроф, где подобное будущее предлагается массовому зрителю «мастерами» Голливуда.
По сути, книгу Шваба можно считать манифестом праволиберальных ультраглобалистов, который условно можно даже сравнить с Манифестом коммунистической партии К. Маркса и Ф. Энгельса 1848 года. Только другой направленности!
Но здесь возникает любопытное обстоятельство. У финансово‑корпоративных элит Запада хорошо сформулировано долгосрочное видение желаемого будущего, но возникают проблемы с оперативным планированием и практическим достижением промежуточных результатов. Это можно объяснить усложнением мира, что приводит к нарастанию тактических и технических ошибок. Еще 20 лет назад западные элиты могли позволить себе делать ошибки, рассчитывая вовремя скорректировать курс и компенсировать свои потери за чужой счет.
Но сегодня мы живем в быстрое историческое время. Это значит, что темпы политических, социальных и экономических процессов начинают нарастать и делают старые планы неактуальными гораздо быстрее, чем появляются новые.
В итоге ситуация выходит из‑под контроля. Свидетельством нарастания такого процесса становится остановка очень многих инициатив, в продвижение которых были вложены огромные ресурсы.
Так, прекращен процесс создания Транстихоокеанского и Трансатлантического партнерств. Во многом убрана из фокуса внимания «зеленая повестка» — одна из самых масштабных попыток сформировать новый задел технологического преимущества для стран Запада и искусственно блокировать промышленное развитие третьих стран. Все эти провалы происходят на фоне сокращения реальных финансовых ресурсов, которые ультраглобалисты в состоянии направить на достижение своих целей.
Защитить свое право на будущее
Нужно отметить, что они прекрасно понимают суть происходящего. В 2022 году появляется новая книга Клауса Шваба «Великое повествование», подготовленная на основе интервью с самыми «авторитетными» мыслителями либерального лагеря.
В книге уже по‑другому расставлены акценты: предсказывается отсутствие одного гегемона, делается прогноз, что мир будет страдать от миграции, кибервойн, локальных конфликтов, гибридных войн, протекционизма и терроризма.
Эту книгу можно рассматривать как новый манифест, где декларируется провал проекта инклюзивного капитализма и признается неспособность ультраглобалистов сохранить контроль над миром. Но я бы не воспринимал изменение подходов ультраглобалистов как хорошую новость. Это скорее сигнал тревоги, а также сигнал опасности! И вот почему.
Ультраглобалисты обладают огромными ресурсами и контролируют подавляющее большинство транснациональных корпораций. Провал их основного плана не означает, что они станут пассивными наблюдателями построения многополярного мира, в котором ведущие позиции без сопротивления получат страны БРИКС.
Я полагаю, что глобальные финансово‑корпоративные круги взяли курс на реализацию сценария тотального обрушения всего «здания» существующей мировой цивилизации и экономической системы. С очень высокой степенью вероятности такая стратегия, во‑первых, будет означать разжигание множества локальных конфликтов.
Во‑вторых, резко увеличивается вероятность обрушения финансовых рынков для списания долгов и фиктивной балансовой стоимости.
В‑третьих, ускорится разрыв глобальных логистических цепочек и процесс снижения технического уровня производимой продукции на фоне постоянно обостряющихся санкционных войн.
В‑четвертых, нормой станут тайные кибердиверсии для разрушения критической инфраструктуры стран‑соперников.
На первый взгляд такое изменение политики ультраглобалистов противоречит интересам поддерживающих их финансовых и цифровых корпораций. Но логика стратегирования говорит: когда крах рассматривается как неизбежный, нужно идти на обострение, стараясь сохранить больше, чем конкуренты, перебрасывая ущерб на соперников. Тем более что сценарий «тотального обрушения» не является препятствием для создания зон «локальной инклюзивности», например, в рамках нового военного союза AUCUS, с передачей туда сохраняемых технологий и ресурсов.
В соответствии с этой логикой ультраглобалисты будут скорее концентрировать внимание не на потерях, а на создании условий для быстрого восстановления и развития нового потенциала после завершения катастрофы на следующем восходящем витке глобализации.
Отсюда следует несколько выводов для всего остального мира.
На первое место выходят проблемы безопасности и способность страны защитить свою территорию, собственные интересы и найти решения, нейтрализующие негативные последствия структурного и финансового кризиса.
Единство общества и консолидация национальных ресурсов, а также скорость реакции на внешние вызовы имеет принципиальное значение для сохранения перспективы на будущее. Защитить свое право на будущее — это наш долг!