В большей степени урегулирование конфликтов остаётся пока прерогативой профессиональных дипломатов.
Это, по всей видимости, оправдано. Процесс урегулирования всегда носит очень болезненный и противоречивый характер. Он требует терпения и выдержки, комплексного учёта всех обстоятельств и специальных переговорных навыков.
В последние десятилетия мы видим тревожные тенденции.
На уровне государственных отношений возникают конфликты, которые часто развиваются по эскалационной спирали, когда каждый последующий шаг «увеличивает ставку», прежде всего в интересах «сохранения лица» вовлечённых в конфликт лидеров. Ставшие обыденностью методы публичной дипломатии создают для государственных деятелей дополнительные риски. Иногда даже лишают их возможности для манёвра или времени на принятие решений.
В результате лидеры иногда не решаются сыграть на понижение, на умиротворение ситуации, опасаясь «потерять лицо», выглядеть неудачниками или «слабаками», что может губительно сказаться на их профессиональной карьере. Далеко не все лидеры государств могут противостоять этим вызовам. Нужен недюжинный опыт и человеческая мудрость.
И вот здесь можно опять вспомнить о роли парламентской дипломатии.
Международная деятельность парламентариев, как направление внешней политики, формируется на стыке народных контактов (people-to-people) и профессиональной дипломатии. В этой связи уместно упомянуть несколько важных особенностей.
1. Парламентарии прежде всего выражают интересы «простых» людей, своих избирателей, для которых любой конфликт – это потеря благосостояния, а иногда и жизни. При таких ставках народному избраннику для того, чтобы заслужить уважение, не нужно выглядеть сильным. Ему нужно думать и действовать в интересах людей.
2. Парламент — это институт, где все вопросы решаются только после открытой дискуссии и обмена мнениями. В парламенте «окна возможности» для поиска альтернативных и компромиссных решений намного шире и они открыты всегда. Кроме того, современные парламентские практики способствуют развитию иммунитета от личных обид и ненужных эмоций. В результате эффективность парламентария определяется не жёсткостью его позиции, а гибкостью во взаимоотношениях с политическими оппонентами.
Получается, что уже этих двух факторов достаточно, чтобы парламентарии могли играть ключевую роль в ситуациях, когда нужно снизить уровень конфронтации, когда нужно призвать всех к здравому смыслу и благоразумию, и тем самым избежать, предупредить конфликт.
При этом нужно помнить, что устоявшейся инфраструктуры парламентского урегулирования международных проблем пока не существует. Имеющие каналы имеют весьма общий, а часто и неформальный характер. Но, на мой взгляд, эта текущая институциональная слабость может оборачиваться преимуществами нестандартных решений.
Тут уместно вспомнить мудрое изречение Гиппократа, что «болезнь лучше предупредить, чем лечить».
В этой связи возникает интересный вопрос – в какой степени парламентская дипломатия может и должна быть превентивной?