Мы приспособились к санкциям
Ничего экстраординарного в плане санкций не происходит. Эти колебания перехода от потепления к более жестким режимам по отношению к Республике Беларусь происходят начиная с 1996 года с завидной регулярностью. И присоединение еще 5-6 стран к каким-то санкциям, на мой взгляд, реального влияния на экономику не произведет. Санкции довольно плотно ассоциируются с Республикой Беларусь. К сожалению, они оказывают негативное влияние в течение всего времени, тормозят темпы нашего социально-экономического развития. Это реальность. Но нового ничего не произойдет.
Второй момент, мне кажется, что сейчас коллективный Запад не в той ситуации, и не в той форме, чтобы очень жестко и бескомпромиссно диктовать свою волю. Их позиции существенно ослабли за эти 25-30 лет. Поэтому я не думаю, что они продолжат силовой сценарий в отношении Беларуси.
На протяжении последних 25 лет мы приспособились к санкциям. И хотя потом они были остановлены, но, парадоксально, их действие чувствуется до сих пор в третьих странах. Приведу простой пример. 3-4 года назад, когда американцы заморозили использование санкций против Республики Беларусь, ЕС отменил, все равно турецким банкам перевести напрямую доллары из Турции в Беларусь было невозможно.
Санкции работали всегда. Они работали не против власти, не против президента, они работали против страны и всего народа. Это факт. Это надо очень четко понимать.
Тем не менее наша экономика оказалась достаточно устойчивой для того, чтобы развиваться даже в этих неблагоприятных условиях.
Можно ли было избежать санкций?
Другой вопрос – можно ли было избежать этих санкций. Здесь важно понимать, что такой сценарий означал бы большие разрушения, чем те, которые мы получили в результате санкций. В отношении нас не ввели бы санкции, если бы мы пошли на требования США и Европейского союза (давайте называть их коллективным Западом).
Санкции были следствием того, что мы выбились из той политики, которую они навязывали странам третьего мира (которыми считали не только нас, но и Россию, и все страны бывшего СССР). Если бы мы следовали тем экономическим рецептам, которые они нам предлагали и предлагают: прошли бы приватизацию, продав за бесценок свои предприятия, банки; открыли бы полностью доступ иностранному капиталу, санкции не были бы введены. Но, я думаю, наша страна была бы намного беднее. Мы могли бы сравнивать уровень жизни у нас с уровнем жизни в Молдове. И я думаю, вряд ли наша тяжелая промышленность, которая все-таки «страновой хребет» индустриального развития, выжила бы в этот 25-летний период. Вот такая реальность.
Тот факт, что мы не повелись на те рецепты, которые низводили бы нас до уровня полуколоний – это хорошо, но это не решает главную проблему: как нам двигаться вперед, как нам устойчиво развивать собственную экономику, как нам осваивать новые технологии и прорываться в новый технологический уклад. Это совершенно другая сфера.
Внутренняя реформа экономическая зависит от нас самих.
Что происходит в мире
Любая идея требует обоснования, только тогда она воспринимается как рациональная модель. Поэтому давайте отойдем в сторону, поднимемся на более высокий уровень, и поговорим о том, а что вообще происходит в мире.
30 лет определенные финансовые круги формировали глобальный проект. Это идея единого экономического пространства, снижение роли национальных государств, создание единой правовой системы, которая в максимальной степени благоприятствует корпорациям, то есть это правление транснациональных корпораций. Сейчас этот проект подошел к своему завершению. Он дошел до своего предела. Почему? Он не может развиваться по системным проблемам. Не потому что он плохо управлялся, а потому что он исчерпал возможности для дальнейшего существования. Это не внутренние ошибки, это внутренние противоречия, исчерпание способа производства и модели, то что называется общественно-экономической формацией.
Возникает вопрос – что делать? Остановиться человечество не может. По логике вещей разумно было бы перейти на какой-то другой способ производства. Кто-то называет это социализмом, кто-то солидарной экономикой, кто-то говорит, что людям вообще нужно платить зарплату по факту рождения.
Шаг назад
Могу сказать одно, что никто точно не знает и не представляет, как эта новая формация может работать. А раз понимания нет, образа нет, то что человечество делает? Оно делает шаг назад. Это классическое поведение людей во все времена.
Как вернуться на старые схемы? Надо глобальный проект разделить на 3-5-7 макрорегионов. Разрубить глобальные цепочки стоимости, глобальное разделение труда, и вернуться к воспроизведению разделения труда в экономических системах в рамках самих регионов.
Лучший пример этого – начинаются торговые войны, по сути дела, уничтожающие ВТО. Всемирная торговая организация – это одна из фундаментальных основ глобального проекта. Сейчас организация переживает тотальную трансформацию.
МВФ – это следующий шаг. Международный валютный фонд уже заявил, что мы должны быть трансформированы в так называемый «центробанк центробанков». (Одним из адептов этой идеи был Стросс-Кан. Тогда американский истеблишмент не был готов. Это фактически означало бы увод эмиссионного центра из-под национальной юрисдикции США. На это пойти они не могли и не захотели).
Новый мир – это макрорегионы
Глобализация останется: люди будут летать, телекоммуникационные компании будут работать. Но мир замкнется в рамках макрорегионов.
Каждый макрорегион будет воссоздавать свое разделение труда, свою финансовую систему, свою валюту, свои торговые правила и свой человеческий капитал. Будут полностью воссоздаваться своя система образования, система законов, правовая система.
Когда пределы этого роста будут исчерпаны, возможно, лет за 15-20, только потом мы вернемся в исходную точку, и станет опять вопрос: а что нам делать дальше с миром.
Где в этом процессе находится Республика Беларусь?
И вернемся к вопросу, где в этом процессе находится Республика Беларусь? Это очень простой вопрос. Есть два варианта. Есть макрорегион – Континентальная Европа (которая испытывает сейчас довольно серьезные проблемы) с перспективами своего развития. И есть макрорегион, который мы знаем под названием Евразийский экономический союз. В принципе, он еще не создан. Есть ЕАЭС, Таможенный союз, ОДКБ и есть меньшая по размерам политическая организация – Союзное государство (в основном обращает внимание на социальные права граждан, на науку, на образование и на какие-то совместные политические заявления). Из всего этого нужно будет собрать полноценный макрорегион. Есть здесь риски? Конечно. И очень много. Потому что мы не готовы. У нас есть серьезные проблемы в институциональном потенциале.
Какие альтернативы?
Чтобы понять перспективы объединения в Евразийский экономический макрорегион, нам нужно понять, есть ли у Беларуси какая-то другая альтернатива? Здесь нужно ответить на очень интересный вопрос: как будут развиваться макрорегионы? Может ли Беларусь ни с того ни с сего двинуться в сторону ЕС? Понятно, что расширение ЕС закончилось. ЕС не позовет Беларусь в свои члены. Это 100 %. Скорее ЕС частично избавится от каких-то членов. В лучшем случае Беларусь станет сателлитом, который провозгласит свою приверженность общему экономическому рынку, общей торговой системе. Это будет означать открытие рынка для товаров ЕС и уничтожение собственной промышленности.
Почему? Потому что сейчас строительство макрорегионов будет проходить по следующему сценарию. Ресурсов у всех будет не хватать. Весь мир подошел к очень серьезной рецессии, сравнимой с Великой депрессией в Америке. Это будет означать падение ВВП в каждом регионе минимум на 40-50 %. Я думаю, нас ждет 3-5 лет серьезной рецессии. По итогам года будет интересно посмотреть, какое падение будет у США и у ЕС. Если они покажут реальные цифры, то можно будет сказать, что в ближайшие 3-4 года эта тенденция сохранится.
А что это значит? Это значит,
Макрорегионам для консолидации своих интересов, нужно будет втянуть все ресурсы в ядро, в центр – и выжить, сохранить ядро, а потом это ядро начнет потихонечку расширяться на периферию.
Если Беларусь войдет в эту систему, станет периферией, и из нее высосут ресурсы для спасения ядра Европейского региона. И ничего другого быть не может.
Другой вопрос, если мы двинемся (тоже не гарантированный путь) в сторону Евразийского макрорегиона, то у нас есть все шансы войти в ядро этого макрорегиона, как бы сложно это не было, занять вполне достойное место в системе разделения труда со своей сельскохозяйственной техникой, машиностроением, удобрениями, сельским хозяйством, IT-технологиями. И вот здесь я лично вижу много перспектив для устойчивого и неплохого развития Беларуси.
Движение в сторону Запада я рассматриваю как страшно разрушительный сценарий, который приведет к крушению белорусской государственности и превратит страну в периферийный, богом забытый «задний двор». А движение на Восток я вижу как вполне перспективную возможность, пусть и не беспроблемную, войти в ядро нового макрорегиона.
Второй момент, в ближайшие 5-10 лет этот макрорегион имеет хорошие перспективы сотрудничества с Китаем. Который, если этот процесс продолжится, имеет все шансы выйти на статус новой сверхдержавы, нового экономического и политического центра мира, заменив на этом места США. Это уже геополитика. Перспектива более дальняя. Учитывая масштабы китайского рынка, даже если они попадут в экономическую рецессию, все равно это будет достаточно для того, чтобы небольшой, но хорошо организованной Беларуси получить свои дивиденды или выгоды.
Что будет с малым и средним бизнесом, он будет уничтожен?
Я не думаю. Смена технологических укладов, переход на шестой означает несколько моментов. На первое место выходит цифровизация, но граничащая с искусственным интеллектом. Это означает, что все производственные процессы, которые легко поддаются алгоритмизации, будут заменены машинами. Вопрос: когда это будет? По оценке специалистов – это 2030-2035 годы. Время еще есть.
Второй момент – это роботизация, то есть автоматизация всех производственных процессов, причем на новых технологиях, включая аддитивные технологии, 3D принтеры. Это значит, что структура трудового рынка и малого и среднего бизнеса претерпит существенные изменения. То есть производить нужно будет по-прежнему в небольших компаниях, но эти компании смогут создавать товары такого качества, какого мы добиваемся на больших производственных конвейерах. Можно ли это считать малым бизнесом? Я думаю, можно. В центре такой экономики будет стоять человек с инженерным мышлением.
Сейчас главный элемент торгово-экономической системы «как продать» – мерчандайзер, маркетолог. А в новой системе – «как придумать», как создать и как построить продукт, который будет соответствовать индивидуальным запросам конкретного потребителя. Инженерный подход, основанный на человеческом капитале. Это я хочу подчеркнуть.
Поэтому тот малый бизнес, который успеет перестроиться, он, возможно, будет очень сильно процветать. А тот, к которому мы привыкли: купи-продай, маркетинг, реклама, сфера услуг – пострадает. Знаете почему?
Институциональные экономисты заметили одну очень интересную особенность, когда в мире меняется технологический уклад, то новый уклад сильнее всего бьет по отраслям-лидерам предыдущего технологического уклада.
У нас пятый уклад построен на сфере услуг. Так вот по сфере услуг будет нанесен самый мощный удар.
Простой пример – транспорт. Если мы вводим аддитивные технологии, не нужно будет где-то производить, а потом вести готовую продукцию по всему миру. Достаточно будет разработать, сделать чертеж, создать программу, а потом условные 3D принтеры выпустят этот продукт в любой точке рядом с потребителем.
Систему образования придется менять. Потому что надо будет учить людей не наукам, а способности мыслить, способности создавать что-то новое. Главным качеством человека станет умение отличать значимое от не значимого, создавать новое.
Это уникальные вещи. Такое не алгоритмизируется. Роботы не смогут это делать никогда.
А второй вопрос, это важно отметить в контексте про малый и средний бизнес, в любом случае человеческие отношения не будут, как сейчас во времена пандемии, оцифрованы. Люди должны будут обслуживать друг друга. Такие профессии как психолог, педагог, учитель танцев и массу других останутся. Все, что связано с человеческим развитием, поддержанием качества жизни человека, это будет выходить на передний план. У станка человеку стоять не будет необходимости. И по временным рамкам… Когда занимаешься любимым делом, то неважно, сколько ты работаешь.
Единая валюта
Вопрос важный и стратегический. Прежде чем мы ответим на вопрос, давайте скажем о ситуации от которой мы хотим идти, чтобы понимать значимость движения в направлении создания единой валюты.
Представляете далекий 1944 год. Война еще не закончилась, тем не менее банкиры собрались в Бреттон-Вудсе на конференцию для того, чтобы сформировать то, что получило название Бреттон-Вудская валютная система. (Потом частично изменилась, добавилась Ямайская, когда в 70-х доллар отвязали от золота и он превратился в “бумажки”).
Негласный финансовый налог
Смысл этой системы на сегодняшний день заключается в том, что доллары выполняет функцию мировых денег, а все остальные валюты – это валюты периферийные. По сути дела на страны периферии, к которым, кстати, относится Республика Беларусь, наложен негласный финансовый налог, который с нас взимают, хотим мы того или нет, в определенном объеме каждый год.
Как это взимается?
Есть несколько каналов. Эта система хорошо и четко выстроена через Базель, через соглашения с МВФ и с использование так называемых конвертируемых валют, также через систему оценки кредитных рисков через кредитные агентства Moody’s и так далее.
Расскажу простой пример. Нам говорят, что надо иметь валютный резерв минимум на три месяца критического импорта. По большому счету, если бы страна попала в какую-то колоссально сложную ситуацию и потеряла бы способность производить, возможно, эти деньги и понадобились бы для решения насущных проблем. Но в повседневной жизни нам эти деньги не нужны. И у Беларуси не было необходимости даже думать в этом направлении. И тут возникает очень интересный вопрос. Эти 7 миллиардов долларов (50 % в долларах, порядка 30 % в евро и остальное немного золото, немного рубли). Мы где храним эти деньги? Золото понятно, здесь. А доллары? Мы доллары храним на корреспондентских счетах американских банков, потому что доллары могут быть только на счетах американских банков на американской территории. Деньги этим банкам мы отдаем под 0,25 %, после этого наш белорусский банк, обращается к любому американскому банку, который имеет доступ к этим деньгам, как финансовым ресурсам, говорит: «Одолжите нам на развитие, дайте нам кредит». Наши деньги как бы не фигурируют, непонятно какие деньги. Они дают под 4-5-6 %. Вот разница между 0,25 % и 4 % – это и есть этот налог, который мы платим глобальной финансовой системе как периферийное государство.
В результате происходит очень интересная вещь. Если мы возьмем Германию, там масса m2 – это наличные деньги в обращении, деньги на депозитах, деньги на счетах компаний, те, которые вращаются в экономике, составляют около 100 % от объема ВВП. Как вы думаете, какой показатель у Беларуси? 50 %. А почему?
Потому что эта глобальная финансовая система не дает нам право иметь достаточно большое количество денег для долгосрочного развития. Нам даже было поставлено условие: развитие и реализация новых проектов за счет прямых иностранных инвестиций. Это означает, что мы должны наиболее доходные отрасли просто отдать иностранному инвестору. Это дополнительный рычаг контроля.
Возможности независимой валюты в макрорегионе
И вот представьте (это будет результатом тяжелого труда, долгих переговоров) мы в рамках макрорегионов создаем независимую валюту, которая не привязана к доллару, не является вторичной, а является главным средством обмена с мерой стоимости и мерой инвестиций. Мы вернемся к классической функции денег, но в рамках нашего макрорегиона. Понятно, что это будет означать валютный контроль на границах, это будет означать обменные курсы, которые будут формироваться на основе рыночных, а не каких-то там других механизмов, и фактически определяться торговым балансом с другими макрорегионами. Мы тут же дополнительно получаем возможность допечатать денег минимум 50 % от ВВП и пустить их на долгосрочные проекты.
Стратегии и контрстратегии
У каждого макрорегиона будет две стратегии. Первая стратегия это консолидация собственных сил, ускорение собственного развития, вторая – это контрстратегия – создать проблемы для соседей.
Возьмем проект «Речь Посполитая IV» «от моря до моря». Если Польша, объединившись с Литвой, Украиной (которая во многом уже потеряла суверенитет), возьмет под контроль Беларусь (это была их идея «цветной революции»), то этот проект будет направлен как на торможение формирования Евразийского региона, так и в определенной степени сможет работать против Германии и против Континентальной Европы. Это контрпроект США. Если он не получится, для Америки ничего плохого не будет. Если осуществится, то сдержит развитие и России, и Германии. Эту стратегию надо учитывать.
Дробления мира на валютные зоны
Если смотреть с точки зрения дробления мира на валютные зоны, а именно об этом идет речь, то этот процесс остановить очень сложно. Потому что и определенные силы, и реальный сектор США, условно олицетворением которого является Трамп, по сути дела хотят прекращения этой финансовой системы. Китай заявляет о своих претензиях. Другой вопрос, что процесс будет идти больно и тяжело. И Беларусь как игрок в этом процессе может участвовать только в группе государств, потому что мы недостаточно велики по своему масштабу. Это значит, что мы можем работать только через объединение в рамках Евразийского экономического союза. Если мы будем в игре и сможем заявить свои претензии на какую-то региональную валюту, то это серьезный и качественный рывок, который обеспечит нам десятилетия устойчивого развития.